Действительно, Жорж Пак, работавший на СССР с послевоенного времени, был особенно продуктивен, когда работал в генштабе сил национальной обороны в качестве ответственного за информацию. Другими словами, в конце 50-х годов. Впрочем, во время своих отчетов Голицын разоблачил и этот источник КГБ во Франции. Следствие закончилось безрезультатно, и не без причины: когда в конце 1962 года начались расследования, Пак перешел из генштаба в НАТО. Путем сопоставления фактов, сведя воедино поиски "крота" в НАТО и "крота" во французском генштабе, УОТ в конце концов им заинтересовалось. Совпадение было по меньшей мере странным. Но мы увидим, что если бы не одна мелкая деталь, то Жорж Пак так никогда и не подвергся бы аресту.
Итак, кто же был тем "кротом" в НАТО, которого разоблачил Голицын? В течение многих лет под подозрением находился один из высокопоставленных дипломатов. Многое в его биографии соответствовало тому, что говорил перебежчик о французском агенте КГБ: близкий к генералу де Голлю во времена Сопротивления, этот человек испробовал себя в политике, прежде чем избрать иной путь. Затем он вступил на дипломатическое поприще. После недолгой работы в ООН карьера подозреваемого считалась более чем почетной. Он занимал различные ответственные должности в министерстве иностранных дел. Прошло уже довольно много времени после разоблачений Голицына, а контрразведка все еще продолжала расследование по делу этого дипломата.
Женившись на одной известной женщине, он прервал карьеру по соображениям личного порядка. С приходом к власти социалистов его назначили главой одного второстепенного посольства, и лишь по прошествии некоторого времени он получил звание посла Франции. Против него не смогли собрать достаточных улик. Контрразведчики, однако, были убеждены в том, что он работал на СССР в течение всей своей карьеры.
Но так же, как и Пак, он не был "кротом" КГБ в НАТО. Итак, оставался все тот же вопрос: кто?
Загадка была в конце концов решена, но уже много лет спустя. В ноябре 1979 года. И если быть совсем точным, то после ареста в Канаде почтенного профессора квебекского университета Лаваль – Хью Джорджа Хэмблтона.
Хэмблтона выдал советский агент, перевербованный ФБР. Вскоре после ареста он во всем сознался канадской полиции, обусловив свое признание тем, что останется безнаказанным. Его и оставили сначала на свободе, но потом, в июне 1982 года, все-таки арестовали. Однако сделано это было на английской территории и британской полицией. Лондонский трибунал приговорил его 6 декабря 1982 года по обвинению в шпионаже в пользу СССР к 10 годам тюрьмы.
Так закончилась карьера одного из самых значительных советских шпионов послевоенного периода.
Хью Дж. Хэмблтон был завербован КГБ в начале 50-х годов. Весной 1956 года он поступил на работу в НАТО по совету своего офицера-агентуриста, майора Алексея Трищина, который несколько лет спустя будет также руководителем Пака. Хэмблтон только что получил докторскую степень по экономике в Париже.
Вначале его работа в НАТО состояла в том, что он анализировал сильные и слабые стороны, экономический потенциал стран-членов Атлантического договора. Через несколько месяцев он без труда получает доступ к самым секретным документам НАТО. Его первая передача сведений в КГБ датируется ноябрем 1956 года. И вплоть до самого ухода из этой организации (в мае 1961 года) он по собственной инициативе передал советской разведке более 1200 сверхсекретных документов. Он выносил их из здания НАТО целыми связками в своем портфеле, потом отдавал своему офицеру-агентуристу на перроне станции метро и через час забирал обратно. За это время документы переснимали в советском посольстве.
В 1958-1959 годах производительность труда Хэмблтона такова, что КГБ решает переоборудовать целый грузовик в "темную комнату", чтобы фотографировать документы рядом с местом встреч и таким образом избежать поездок в посольство и обратно. Ядерная стратегия, равновесие сил, политические конфликты между странами-членами НАТО – в этот период у НАТО не было никаких секретов от Кремля.
15 лет спустя, в июне 1975 года, Хэмблтона во время одной его тайной поездки в Москву поздравит лично Юрий Андропов (шеф КГБ).
После ухода из НАТО Хэмблтон в течение многих лет будет жить в Израиле и Латинской Америке. Он продолжит работу на КГБ, посылая им в основном политические и экономические анализы. Для Советов он уже не представлял прежнего интереса. Окончательно разведка прекратит с ним контакты в 1978 году, за несколько месяцев до того, как Хэмблтона арестовала канадская полиция.
Без всякого сомнения, Хэмблтон и был тем самым "кротом" в НАТО, о котором говорил Голицын. В этом деле французскую контрразведку постигла неудача. К тому времени, как началось следствие, Хэмблтон уже давно покинул НАТО, следовательно, предъявить ему обвинение оказалось невозможно.
В научных кругах
Голицын утверждал, что один ученый, азиат по происхождению, был завербован КГБ на конгрессе в Лондоне. И опять – никакого имени, только некоторые его приметы.
После многих недель поисков УОТ уже собиралось прекратить расследование, и вдруг представитель научных кругов сообщил в контрразведку, что желает исповедаться. На смертном одре он сознался в том, что в молодости его завербовали и он вступил в ряды Сопротивления по приказу Москвы. Доктор наук, до войны он был техническим директором в одном из министерств, которое работало и на армию. Прибыв в 1940 году в Лондон, он впоследствии поссорился с де Голлем и отправился в Алжир к Жиро (к тому же Жиро больше нравился СССР, чем раздражительный генерал). После войны упомянутый ученый стал журналистом и приобрел мировую известность.
Имел ли перебежчик в виду именно этого человека? Несомненно, нет. Тем не менее, с его известностью и положением в обществе, ученый имел доступ к самым секретным исследованиям во всех областях и во всем мире и информировал о них КГБ.
В правительстве
На одном из совещаний в КГБ Голицын узнал о том, что бывший министр, близкий к генералу де Голлю, два или три члена госаппарата или парламента работали на СССР. Хотя их имена и не были названы, столь точные сведения позволили сузить крут поисков. Но дознание следует вести с ловкостью и соблюдением глубочайшей тайны.
"Крот" – министр? Глава государства был не такой человек, чтобы принять подобное предположение без доказательств. Контрразведка должна быть твердо уверена, прежде чем назвать какое-либо имя в Елисейском дворце. Сотрудники УОТ впряглись в дело с безмятежной добросовестностью и, однако, не получили ничего, кроме кучи предположений, недостаточных для доклада де Голлю.
Голицыну на экспертизу были представлены многие имена, и каждый раз звучал роковой вопрос: "Он?" Перебежчик остерегался давать четкие ответы. Знал ли он хоть что-нибудь на самом деле? Не шла ли в данном конкретном случае речь скорее о провокаторе, чем об информаторе? Эти вопросы составляют часть тайны Голицына. Ничего конкретного из всех дознаний известно не стало. УОТ всегда хранило каждое дело в тайне. Таким образом, остается только вспомнить предположения, высказанные в печати и некоторых книгах. По мнению названных источников, один из "кротов", выданный Голицыным, бьш военным соратником генерала де Голля и в 1944 году мог занимать пост министра или близкий к этому пост во временном правительстве генерала. И наконец, за время своей политической карьеры "крот" побывал в Москве.
Основываясь на таких признаках, сначала называли имя Жака Фоккара, члена кабинета де Голля, занимавшегося африканскими делами. Тщательно проверяя его, контрразведка заметила, что он был связан с одним французским бизнесменом югославского происхождения, который поддерживал широкие коммерческие связи с СССР. Благодаря ему Советский Союз получал западные технологии, запрещенные к экспорту.
Подобное доказательство выглядело несостоятельным: ведь если ты друг человека, который работает на Москву, это вовсе не означает, что ты и сам советский агент. Подозрения с Жака Фоккара были сняты благодаря трем важным обстоятельствам: прежде всего, он не был сотрудником де Голля во время войны. Затем, после освобождения страны он не входил в состав кабинета де Голля (в то время он руководил гаражом министерства снабжения). И наконец, предпринятое расследование позволило установить, что он никогда не был в Москве. А все эти составные фигурировали среди примет, данных Голицыным для опознания "крота".